– Но зачем ты устроил этот спектакль с изгнанием послов?

– Не изгнанием, а вежливой просьбой заехать в другой раз, – поправил Повелитель Догевы. – Посол – это непременно еще и шпион, а мне не хотелось, чтобы мое отсутствие в долине заметили. Или знали, что я жив. Пусть лучше теряются в догадках и распускают слухи о моей гибели – нам это только на руку.

– Но если колдун уверен, что мы оба мертвы, почему он так поспешно удрал из села?

– Я себя выдал, – неохотно признался вампир. – Вчера, в корчме.

– Так это были твои мыши?! – сообразила я.

Лён угрюмо кивнул:

– Я уже подъезжал к Опадищам и не удержался. Сначала хотел просто убедиться, что с тобой все в порядке, но увидел, что происходит, и решил вмешаться…

– Зачем?! Мы уже почти победили, а ты помог им сбежать!

– Вы почти проиграли, а я их прогнал! – не меньше моего возмутился Повелитель Догевы. – Вольха, ты бы с ним не справилась!

– Это еще почему? Ты что, сомневаешься в моих способностях?!

– Просто я не сомневаюсь в его!

– Так ты его знаешь?! – опешила я.

– Нет. Но скоро познакомлюсь. – Лён резко встал с кровати. – Ладно, собираемся! Мы и так потеряли много времени, теперь придется ехать в потемках.

– Погоди, так вчера ночью ты тоже за мной шпионил?! Та мышь, что помешала мне выйти за околицу и прищучить этого гада?

По лицу вампира скользнула какая-то тень, но он промолчал. Помрачнел и Ролар.

– А куда мы едем? – запоздало спохватилась я.

– Вот именно, мы, – подчеркнул Лён. – А ты со своей ногой – вернее, без нее – остаешься здесь!

– Что-о-о?! – Я попыталась изобразить гневное вставание, но тут же со стоном повалилась обратно. Проклятая нога едва шевельнулась, но ощущения были такие, словно ее сломали заново.

– То, – невозмутимо парировал вампир. – Велеена и Келла за тобой присмотрят.

– Но я могу срастить кости магией!

– Чтобы через пару дней они снова разлетелись на куски, как твоя разорванная и наспех зачарованная куртка?

Я насупилась. Вот гхыров телепат – знает, что по-настоящему нога срастется в лучшем случае через неделю, заклинание же просто зафиксирует ее в нужном положении, как обычный лубок. Очень качественный, позволяющий передвигаться по дому без помощи костылей или сидеть в седле, но о карабканье по оврагам или битве на мечах можно забыть. С другой стороны, разве друзьям помешает магическая помощь со стороны прохлаждающейся в тенечке ведьмы? Колдую-то я не ногами, а Смолка везде пройдет…

Лён внезапно смутился и, кашлянув, уставился в пол, как будто размышляя, с чего начать неприятный, но важный разговор.

– В чем дело? – настороженно спросила я.

– Вольха, боюсь, у тебя больше нет лошади. Судя по следам, она ускакала в лес, а нам некогда было ее разыскивать. И… кажется, ее тоже пару раз цапнули.

– К'яарды устойчивы к большинству ядов, возможно, все и обойдется, – поспешила добавить Келла, глянув на мое изменившееся лицо.

– Но в лесу полно волков, а она ранена и не сможет отбиться! Как вы могли ее там бросить?!

– Вольха, – жестко оборвал Лён. – У нас не было времени спасать вас обеих, и мы выбрали тебя. Уж извини.

Иногда я просто ненавижу этого вампира. Особенно когда он прав.

– Ну хорошо, – сглотнув подступивший к горлу комок, неестественно спокойно сказала я. – Я могу взять… другую лошадь.

Другую! После моей вредной, упрямой, наглой, бесценной Смолки!

– У нас их всего четыре. Вдвоем в одном седле долго не усидеть, а лошадь не сможет быстро скакать с таким грузом, особенно если за нами увяжется погоня или придется с разгону брать препятствия. А тебе по твоему нынешнему состоянию вообще нужна телега, но, даже будь она у нас, мы бы тебя все равно не взяли.

– Почему?!

– Потому что я так сказал, – отрезал вампир, поворачиваясь к Келле. – Tha w’errin dou sha?

– F’essp tkerr, – серьезно кивнула травница.

– С какой это стати ты за меня решаешь?! – Вторая попытка утвердиться в более достойном положении привела к тому же плачевному результату.

– Может, ее привязать? – задумчиво прикинула Велька.

Я метнула на предательницу такой огненный взгляд, что, не щелкни она вовремя пальцами, от ее роскошной косы остался бы только обугленный хвостик.

– Потому что я не хочу становиться вдовцом, минуя стадию мужа. – Лён, не обращая внимания на мой праведный гнев, сосредоточенно похлопывал себя по карманам – от нагрудных до брючных, – проверяя, на месте ли все необходимые для похода мелочи вроде кресала и складного ножа.

– Цыпа, если тебя это утешит – мы привезем тебе голову этого лабарра, – с ухмылкой пообещал тролль, натягивая черные кожаные перчатки с отрезанными пальцами.

– Постойте, – неожиданно опомнилась я. – А почему вы раньше мне ничего не рассказали? Ни про покушение на Лёна, ни что уже две недели разыскиваете меня по всей Белории?!

Повисла нехорошая тишина. Орсана и Вал покосились на Ролара, а тот вместе с Келлой и Велькой – на Повелителя Догевы. Поскольку Лён, закусив губу, продолжал торопливо застегивать куртку, крайний был найден.

– Лён? Лё-о-он! – Я резко провела ладонью сверху вниз.

– Да потому и не сказали, – буркнул тролль, ибо вампир оторопело уставился на застучавшие по полу пуговицы, – что тебе непременно понадобилось бы в это свой нос сунуть. Вот кое-кто предусмотрительный и заплат… то есть попросил нас держать язык за зубами.

– Так вы меня просто продали, – потрясенно прошептала я. – Продали этому подлому типу! Ну ладно еще Вал, о Роларе с Келлой вообще не говорю – вампиры, что с них возьмешь! Но ты, Орсана! Велька! Мои лучшие подруги! Как же вы могли?!

«Ведьмопродавцы» слаженно засопели и зашмыгали носами. Зато Лён, который до этого еще кое-как умудрялся изображать виноватый и покаянный вид мне на радость, не выдержал:

– Этот подлый тип, между прочим, твой муж, и оберегает тебя как может!

– Ничего подобного, у меня свадьба только через три недели!

– Я помню, – саркастически подтвердил Лён. – У меня тоже! Но что это меняет?

– Это меняет все! Все мои планы, всю мою жизнь! Ты что, после свадьбы так и будешь меня постоянно… «оберегать»?!

– Если понадобится, – не моргнув глазом уточнил вампир.

– Нет уж, спасибо, мне такого счастья даром не надо! – окончательно взбеленилась я. – Забирай тогда свое кольцо и ищи для него более покладистую руку, моя – уж извини! – нужна мне для работы, а не для штопки твоих носков!

– Ну и заберу, – неожиданно холодно сказал Лён, протягивая ладонь. – Отдавай. Я, Arr’akk-tur T’or ardWeist Sh’aeonell, разрываю помолвку. Все слышали? Теперь, надеюсь, ты довольна?

У меня внутри что-то екнуло и оборвалось. В глазах потемнело, и я медленно, на ощупь, стащила обдирающее кожу кольцо. С трудом, чудом не сорвавшись на всхлип, выдавила:

– Вполне.

И, не отдавая, с размаху вышвырнула печатку в распахнутое окно.

– Прекрасно. – Лён, даже не глянув, куда она полетела, развернулся и вышел из комнаты. Друзья, виновато отводя глаза и бормоча оставшиеся без ответа прощальные слова, поскорее выскочили следом за ним.

Похоже, белорским стрыгам и вурдалакам не удалось отделаться от меня диссертацией на соискание Магистра 3-й степени. Ибо за ней последует защита 2-й и 1-й, а то и научный труд Архимага на сорок свитков, от которых уже ничто не будет меня отвлекать.

Но неделю назад я и подумать не могла, что стану так из-за этого плакать…

Часть четвертая

Сезон погони

Местность становилась все холмистее. Если три дня назад на все четыре стороны расстилалась унылая равнина, мерно колыхавшая пожелтевшим ковылем, то с некоторых пор земля пошла волнами, ощерилась лесками и растрескалась худосочными речушками коню по колено. С каждой верстой «волны» раздавались ввысь и вширь, так что дорога в конце концов устала на них взбираться и предпочла обегать. Хвойные леса сменились лиственными, из неизвестных Орсане деревьев, разлапистых, с огромными, в ладонь, листьями. Вал обозвал их «вагурцными жбыррами», Ролар смягчил приговор до «волчьих орехов», неядовитых, но малосъедобных. Местами стволы полностью скрывались под плющами, усеянными гроздьями мелких цветов. С наступлением темноты они начинали источать нектар и приторный аромат, от которого ломило в висках. Орсана как-то не удержалась, подставила ладонь и слизнула несколько сладких капелек. Отравиться не отравилась, но пошла такими колоритными ярко-синими пятнами, что увидевшие ее поутру Ролар и Вал спросонья в ужасе схватились за мечи, а Лён – за живот.